Зул’Фаррак

[GuildEchelon 9,195]

Много тысяч лет тому назад племя Песчаной Бури было частью великой империи Гурубаши. Великий Раскол, случившийся из-за уничтожения Колодца Вечности, расщепил Калимдор на Нордскол и Восточные Королевства, а вместе с ними и империю троллей, оставив Песчаную Бурю в центре пустыни, в которую превратился Танарис. Из-за приспособленчества к новому образу жизни, тролли Песчаной Бури лишь немного сохранили в себе облик джунглей. После Разлома песчаные тролли были вынуждены отдать большую часть земель захватчикам, однако и по сей день идет непрекращающаяся бойня, причина которой кроется в слухе о том, что две половины великого меча Сул’траза до сих пор ждут своего часа где-то внутри Зул’Фаррака…

После разгрома части Азерота Смертокрылом из Танариса можно было бы смело сделать курорт. А почему нет? Море, песок, жара и гоблины с напитками, позволяющими себя почувствовать Ронином – тем магом, которому повезло больше, чем всем магам, вместе взятым. Короче, абсолютное счастье, но… то ли они не догадались, то ли еще золота не скопили. В общем, это был вопрос времени. Джанго оценил обстановку по прибытию – в Прибамбасске процветала бойцовская арена, на которой ушлые барыги недурно разживались. Дураков всегда хватало, и в Зимних Ключах и в Танарисе.

Духота сводила с ума. Джанго привалился спиной к стене и съехал вниз, устроившись в тени в обнимку с бурдюком воды, когда к нему подошел гоблин и совершенно бесячей улыбочкой, и тролль невольно заметил, что у того есть несколько золотых зубов. «Интересно, тебе свои выбили за «честные» торги или цинга там, морская болезнь, все дела?..» Нехотя оторвавшись от воды, воин смерил разодетого в шелка барыжку презренным взглядом.

— Доброго денёчка! – раскинул ручонки гоблин, будто бы все свои гребаные года ждал потного тролля, чуть ли не отказавшегося от собственной затеи с поездкой в Таранис, а оно, возможно, могло быть и к лучшему.

— Sa ki non’w? – вместо ответа спросил Джанго, пригубив бурдюк, но, заметив, с каким непониманием на его смотрит прокисший засранец, зло сплюнул и заставил себя говорить на всеобщем. – Как звать?

— Ульвик. – С готовностью отозвался гоблин и, подумав, что контакт налажен, затараторил: — Я назначен вашим экскурсоводом до Зул’Фаррака. В экскурсию включена история песчаных троллей, сопровождения до центрального входа в город, вода и некоторая пища. Хочу напомнить, что по территории Зул’Фаррака сопровождение не осуществляется, однако в качестве подарка от фирмы у нас есть доставка до места высадки на механоцикле. Как вы смотрите на то, чтобы прокатиться с ветерком?

Джанго не слушал его. Вообще. Единственное, что он услышал, было слово «ветерок», и именно оно заставило тролля встрепенуться.

— I byen cho jodi. Mon vie yon bwe. – Едва успел договорить воин, снова присосавшись к воде.

— Простите?.. – Гоблин замялся, выражая крайнее сожаления из-за языкового барьера, но мысленно желая троллю захлебнуться, ведь все равно уже все было оплачено.

— Жарко, мать твою, говорю! Пить охота! – огрызнулся Джанго и, звучно рыгнув, отбросил пустой мешок из-под воды в сторону и тяжело поднялся. – Пошли. Где там твоя тачанка?

 

И хоть Джанго с неким трепетом относился к механизмам, поездка на механоцикле доставила. Скорость, горячий ветер и полный рот песка – ну щастье же! Когда они проезжали мимо нефтяных вышек, воин отметил, что гоблины мало-помалу осваивают территорию, и полный захват Танариса оставался лишь вопросом времени. Именно из-за корысти Джанго и не любил зеленых тварей. Они были для него саранчой, которая ждет тот лист, на котором сидит.

Ульвик рулил своей тачкой, как Мимирон. Сразу видно, что опыт пришел к нему не одним взрывом на гоночной трассе, некогда бывшей в Тысяче Игл. Наводнение смыло барыг и изобретателей в Танарис, а гнездовья ветрокрылов и кентаврийские деревни смыло без следа. Вот ведь странность!.. Гоблины – мелкие, коротконогие гады – выжили, а быстрые и выносливые кентавры – нет. Почему-то задумавшись обо всем этом Джанго, сверлящий затылок Ульвика, вдруг поймал себя на едва ли сдерживаемом желании вмазать по прилизанным черным волосам мудачка. Вот просто так!.. Хотя… нет. За кентавров! А что? Хорошая причина. Злобно причмокнув, Джанго потянулся к мечу, когда механоцикл затормозил, подняв тучу пыли, и гоблин резко оглянулся на тролля, которому ничего не оставалось, как просто почесать шею.

— Приехали. Дальше мне дороги нет. Вы уж там как-нибудь сами. Об опасности мы вас предупредили. Фирма ответственности не несет!

— Да-да. Вали уже. – Отмахнулся тролль, выбравшись из коляски механоцикла. – Свободен.

— Два раза говорить не надо! Ульвик всё понимает! – мотор взревел с новой силой, и машина развернулась в обратный путь.

«Ох уж это мерзкая привычка говорить о себе в третьем лице!» — запоздало подумал Джанго, но гоблин уже умчался прочь, оставив на прощание столп пыли и песка. Поправив скудное снаряжение, тролль выпрямился во весь рост, расправляя плечи и не спуская глаз с разбитой временем арки входа в Зул’Фаррак. Его привела сюда история его народа, его прошлое и, возможно, будущее. Джанго был одним из многих искателей приключений и наживы, что посещали древний город песчаных троллей, и одним из многих, кто говорил: «Ну и что, что не вернулись? Я-то сильнее! Я найду выход!» Опрометчивые мысли о легкости поставленной цели и предприятия подтвердились моментально, стоило только Джанго ступить на землю Зул’Фаррака. Горсть с первого взгляда ничем не примечательного песка вдруг принялась поглощать ороговевшую ступню тролля пересохшими пальцами, утаскивая воина на неизведанное дно…

Джанго почувствовал, что проваливается, и попытался как можно скорее вытащить утопшую в зыбучем песке ногу, но не тут то было. Его держали, и держали слишком надёжно. Воин рыпнулся, на мгновение поддавшись панике, и даже подумал о том, чтобы вонзить в песочный нанос и в того, кто там прятался, меч, но существовала вероятность вместе с чьей-то рукой отсечь ещё и собственную ногу, и никакая регенерация тут не спасёт. Издав яростный вопль, Джанго попытался совершить рывок, но все тщетно — нога как в капкане. И тут песок под ногами ожил, ворчливо забугрился, и на свет палящего солнца появились сначала пальцы высохшей руки, а потом и перемотанное изношенными повязками запястье… Хватка ноги Джанго ослабла, и на поверхность выбрался мёртвый тролль, некогда коренастый и сильный, возможно, даже сильнее Умбугеша. Но тело его было прожарено раскалённым песком Танариса, а скудная одежда превратилась в лохмотья. Наделён ли был сознанием этот тролль? Джанго не успел подумать об этом, ведь зомби, мотнув увенчанной бивнями головой, кинулся на воина. Отточенное движение — и высушенная голова трупа покатилась по песку, а тело осело и рухнуло.

Джанго опустил меч, бросил быстрый взгляд на ногу, к которой успел прикоснуться мёртвый, и зло сплюнул:

— Урод.

И в ответ, под удушающие порывы ветра, раздались размеренные аплодисменты. Джанго вскинул голову. У разрушенной арки входа в Зул’Фаррак стоял ещё один тролль, только он был совсем не похож на мёртвого. Он выглядел вполне живо, разве что кожа его имела не сине-зеленый, а желто-серый оттенок. Джанго осклабился, заметив на лице этого тролля саркастичную улыбку.

— Чего?!

— Убил мёртвого!.. Герой!

— Пошёл ты! — воин отвёл руку с мечом в сторону, прямо намекая, что голов на песке может быть и две. — Где Мастер?

— Не твоего скудного ума дело. — Отозвался бледный тролль. — Чего бы тебе не было нужно, Мастера ты не увидишь. Он слишком занят.

— Чем? Сношением со скарабеями? — фыркнул Джанго, и бледный тут же изменился в лице.

— Ты… Мерзкий грязнокровный урод!.. Как ты смеешь говорить такое о Мастере?!

— Он не мой Мастер. — Отрезал воин. — Лучше не стой у меня на пути, иначе мы оба знаем, чем это может закончиться.

— Лоа! Вы только посмотрите на него! В наш город ворвался вероломный выродок зандали! — бледный показал Джанго крайне неприличный жест. — Тебе здесь не место!

— Ща посмотрим! — фыркнул воин и рванулся к врагу, но не тут то было.

Бледный шепнул что-то нечленораздельное, и Джанго, запнувшись на ровном месте, повалился на землю. Последнее, что он видел, были мозолистые ноги бледного тролля, приближающиеся к нему…

 

Джанго болезненно поморщился. Ноздри крючковатого носа раздражал какой-то острый запах. Он был настолько силён, что будоражил сознание, приводя воина в чувства. Тяжёлые веки нехотя поддались, и первое, что бросилось в глаза, были шаяшие лучины, источающие дымную вонь. Умбугеш попробовал отпрянуть, но не тут то было — затекшие конечности создавали ощущение, что тело четвертовали. Воин находился в полуподвешенном состоянии, прикованный к затянутой тенями желтой городской стене. От слабых попыток освободиться тяжелые оковы глухо звякнули, и Джанго дрогнул, ведь хотя он и был силен физически, свернуть сплав железа и стали требовало титанических усилий. Мало-помалу осознавая, что произошло, тролль едва не поддался панике. Его взяли в плен, вот как оно выходит. Попытка, другая, но цепи были непреклонны. На их сопротивляющееся звяканье вышел песчаный тролль с выцветшей кожей. Лица его не было видно. Закрытое жуткой деревянной маской с кривыми отверстиями для глаз, оно обнаруживало себя лишь спутанными грязными волосами мутного оттенка и увесистыми клыками. «Шаман» — промелькнуло в голове Джанго, когда тролль зашаркал ближе к нему, опираясь на кривой посох и сдавленно кряхтя.

— Очухался. – Вынес он свой вердикт, окинув воина взглядом. – Это хорошо. Эй, тащите его к алтарю!

— Какому, мать твою, алтарю?! – огрызнулся Джанго, но менее слабо, чем это могло бы быть. – Вы тут рехнулись все, старик?!

Но в ответ горбатый тролль лишь хрипло рассмеялся.

— Какой я тебе старик? Ты хоть знаешь, кто я?

— Плевать мне, кто ты! – рыкнул воин. – Только подлецы поступают так, как вы поступили со мной! Если уж хотите быть вершителями моей судьбы, то дайте мне право на поединок! Наш народ всегда решал любой вопрос насилием! Я покажу, кто сильнее, и на чьей стороне правда!

— Наш народ?.. – Переспросил тролль и еще пуще заржал. – Это не твой народ. И никогда твоим не был. Где ты был, когда твой народ переживал падение? Не было тебя. Нигде не было. Ты слишком молод, чтобы разбрасываться вековыми словами! – оскалив зубы, Джанго молчал. – Я знахарь Зум’рах. И я был с Песчаной Бурей в расцвет и в падение, и я до сих пор берегу души погибших, возвращая к жизни самых достойных из них. А ты… «Наш народ!» — знахарь зло сплюнул, ударив посохом по земле. – При тебе найдено древнее оружие наших врагов, высших эльфов.

— Я могу это объяснить. – Тряхнул головой Джанго, но Зум’рах перебил его, приподняв двупалую руку.

— Не мне будешь объяснять, изменник. – Он оглянулся на кого-то позади. – Тащите, чего встали?!

В мгновение ока на Умбугеша налетели воины и заклинатели Песчаной Бури и, частично освободив его от оков, потащили через Зул’Фаррак к самому сердцу забытого временем города…

Оплавленные солнцем руины лениво проплывали мимо Джанго, пока его чуть ли не волоком доставляли к алтарю. Воин успел заметить, что в городе идет какая-то масштабная подготовка. Тролли повально к чему-то готовились, и Умбугеш, зная их природу, догадывался, что к чему. Он заметил огромный каменный резервуар с водой, а рядом какого-то тролля. На ум пришла старая легенда о Газ’рилле, любимице древних богов, и гидроманте Велрате, который научился подчинять стихию. Кто знает, что он мог натворить с водой? А если и правда?.. Джанго не хотел думать об этом. Он не хотел думать ни о чем, кроме себя и своей судьбы, которую ему уготовили тролли забытого пламени…

Когда Умбугеша протащили через площадь и бросили к подножию алтаря, он на мгновение даже забыл о том, что в любой момент его могут отправить на вертел – так сильно поразила его высота каменного трона, какой выбрал себе вождь Песчаной Бури. Тысяча ступеней, величественное восхождение лишь для достойных, и он, Джанго Умбугеш, — ничтожество в самом низу. Поставленный троллями на колени, он долго не смел поднять голову, пока не услышал за спиной многоголосое приветствие жителей Зул’Фаррака, что обратили свой взор на самую вершину алтаря, где появился Укорз Песчаный Череп. В кроваво-красных доспехах, с устрашающей раскраской лица, он величественно опирался на боевой посох и выглядел настоящим вождем, на которого действительно хотелось смотреть снизу вверх, склоняясь в подобострастии. Джанго приподнял голову и глянул на него исподлобья, когда шумное приветствие немного стихло, и Укорз начал не спеша спускаться вниз.

Умбугешу показалось, что прошла целая вечность прежде, чем вождь оказался в нескольких шагах от него, по-прежнему возвышаясь на ступенях. Зум’рах тоже был здесь, впереди толпы троллей, и Джанго заметил, что тот держит в руках его меч, его завоеванный и восстановленный Кель’дэлар. Воин напрягся, нутром чуя, что знахарь ничего хорошего не сделает, но… причем тут оружие высших эльфов?.. Приблизившись к Укорзу, Зум’рах протянул меч ему, но вождь лишь взглянул на него без единого желания прикоснуться.

— Позовите Теку. – Только и сказал он.

И едва имя жертвенника огласило окрестности, как песок местами ожил, и на поверхность повылезали сотни скарабеев, в коих превратились убийцы Теки. Сотни лет прошли с момента его гибели при битве за Ан’Кираж, но обращенные духи до сих пор сопровождают мученика в стенах его любимого города. Не пожертвуй Тека собой – Зул’Фаррак давно был бы стерт с лица земли, и именно поэтому Тека является почитаемым духом Песчаной Бури, к которому за советом обращаются вожди маленького, но очень древнего племени.

Тека появился из скопления сотен гигантских скарабеев, едва ли обретя призрак плоти. Знахарь Зум’рах склонился перед ним и молча предложил оружие. Тролльский мученик тоскливо взглянул на искрящееся серебром лезвие и отвернулся.

— Слишком много троллей погибло. – Только и сказал он.

Джанго на мгновение уловил взгляд Укорза. Вождю, похоже, такой ответ не понравился, и он решил выпытать все у владельца Кель’дэлара.

— Зачем тебе проклятый клинок? – стоя над Умбугешем, требовательно спросил вождь.

Джанго молчал, но его быстро заставил говорить острый наконечник посоха, упершийся в глотку.

— Я ношу его с гордостью. – Сглотнув, ответил воин. – Как компенсацию за других, что пали под его натиском. Эльфы по-прежнему ведут мелкие войны против наших в Лесах Вечной Песни, и не мне вам говорить, как их бесит, когда они видят Кель’дэлар не в руках собрата, а в моих. – Джанго сжал кулаки. – Это месть. Они отбирали наши жизни, я отобрал их легенду, кусок мира, кусок истории, кусок вечности, которой они так гордятся!..

— Да ты герой! – знахарь позволил себе хрюкнуть в насмешку.

— Я бы забрал его у тебя, воин. – Признался Укорз каким-то странным великодушным откровением. – Но я-то как никто другой знаю, что эта безделушка никак не поможет мне вернуть былое величие Песчаной Бури! Что мне делать с этим клинком? Повесить на стену и поклоняться? А может рубить им головы ослушников?.. Врагов? Знаешь, воин, даже лезвие высших эльфов затупиться, если начать кромсать всех ненавистников моего племени. Их слишком много. Слишком.

Джанго ничего не ответил, да и надо ли? Есть ли в этом смысл? Вряд ли. Укорз, несмотря на всю свою мудрость, похоже, все же не понимает, что за оружие держал Тека. И хорошо. Непросвещённость – скользкая, но часто верная штука.

— Так зачем пришел? – спросил вдруг вождь, и Джанго будто очнулся. – Отвечай честно. Если будешь юлить – будет юлить твоя голова у моих ног.

— За Суль’тразом. – Умбугеш признался, как и просили, но ответ настолько рассмешил Укорза, что толпа троллей поддержала его своим дружным хохотом, волной прокатившимся по площади.

— Вы только посмотрите на него! – выплюнул вождь. – А не гоблин ли ты часом?! Алчный, жадный, дерзкий! Ты отнял оружие у наших врагов и носишь его с гордостью сотни отрубленных голов, но этого тебе мало! Ты хочешь отнять легенду и у «своего» народа! – сарказм вождя стремительно сходил на нет, уступая место ярости. – Думаешь, я позволю тебе сделать это?.. Думаешь, я позволю тебе прикоснуться к Суль’тразу?!.. – Укорз замолчал, и все вокруг притихли. – Я убью тебя, выродок. Собственными руками убью. – Сжав обе ладони на посохе, пообещал Песчаный Череп.

Читать дальше